Несмотря на то, что по закону родители имеют равные права в отношении ребенка, при разводе детей гораздо чаще оставляют с матерью, чем с отцом. Причем, увы, зачастую игнорируя тот факт, что с папой малышу жилось бы лучше…

Истории, когда родители судятся за определение места жительства ребенка, увы, в России не такая уж редкость. Правда, достоянием общественности они становятся лишь в том случае, если родители – публичные персоны. Вот тогда чуть ли не вся страна с жадным любопытством следит за развитием «драмы» через экраны телевизоров и Интернет.

А между тем, это и правда драма: вот этот вот «раздел ребенка». Которого нередко даже не спрашивают: с кем бы он хотел жить после развода – с мамой или папой? Не спрашивают либо в силу возраста (например, если малыш еще не говорит), либо… либо потому, что в подобных делах чаще всего не только общественное мнение, но и надзорные органы заранее принимают сторону матери. Почему-то в нашем социуме до сих пор бытует почти средневековое мнение, что с мамой ребенку будет в любом случае лучше, чем с отцом. Вне зависимости от того, какая она, эта мама. И, к сожалению, очень даже нередки случаи, когда малыша оставляют жить с пьющей, гулящей или наркозависимой родительницей – при том, что имеется вполне приличный, трезвый отец, готовый взять на себя заботу о ребенке. И даже настаивающий на этом. Отец, который пытается добиться, выражаясь юридическим языком, «определения места жительства ребенка с ним» через суды. И проигрывающий. Потому что в нашем социуме все еще бытует мнение, что лучше с плохой матерью, чем с хорошим отцом…

Именно в такой ситуации оказался очередной российский отец, не публичная персона – а самый обычный парень, непьющий, вкалывающий, чтобы обеспечить свою семью. Правда, семья как таковая распалась, но вот уже почти год Иван Токарев бьется за своего двухлетнего сына с бывшей супругой. Между прочим, наркозависимой бывшей супругой.

«Когда мы с Катей встречались, я не знал, что она наркоманка «в завязке», - рассказывает Иван. – Первый ее брак, как выяснилось много позже, распался именно из-за ее пристрастия к этой отраве. Но до рождения сына у нас все было более-менее гладко…»

А вот когда супруга вышла в декретный отпуск, и сам Иван устроился на вторую работу – хотел ведь, чтобы жена с новорожденным ни в чем не нуждались - Екатерина, видимо, сорвалась. По крайней мере, те деньги, что Иван выдавал ей «на хозяйство» - около 100 тысяч рублей в месяц – уходили неизвестно куда. Но, как это часто бывает, Токарев ничего не замечал. Да, видел, что дома неприбрано, что супруга не готовит, что ребенком особенно не занимается… но списывал это на отсутствие у жены опыта ухода за малышом, на послеродовую депрессию. Оправдывал. «У меня не было опыта общения с наркозависимым человеком, - говорит Иван. – Возможно, я и видел признаки, но просто не понимал этого…»

Прозрел Токарев в апреле прошлого года, когда в связи с необходимостью обновить компьютерную технику (свой главный рабочий «инструмент») сократил «довольствие» супруге. В ответ Катя устроила грандиозный скандал, с обвинениями мужа в деспотизме, начала шантажировать ребенком: мол, уйду и сына заберу. Даже демонстрировала суицидальные намерения. Вот после этого-то и открылась Ивану горькая правда: жена уже долгое время «сидит» на наркотиках, влезла в долги, набрала кредитов, золотые украшения сдала в ломбард. Токарев, как и многие, кто впервые столкнулся с наркозависимостью близкого, поступил стандартно: взял под полный контроль семейные расходы. И лишившаяся возможности спокойно покупать «дозы» супруга, выгнав Токарева из дома, пошла вразнос… Настолько, что на почве очередного наркотического психоза, при очередной попытке суицида, была госпитализирована бригадой скорой помощи и провела какое-то время в наркодиспансере. После этого родственники Екатерины дали Ивану пять дней, чтобы обустроиться на новом месте и забрать ребенка. Бывшая теща, женщина весьма преклонного возраста, желая посвятить оставшиеся годы себе, в уходе за внуком заинтересована не была. Ивана выручила сестра: примчалась с собственной маленькой дочкой за 2200 км из далекой Сибири, чтобы поддержать брата и своего племянника до конца судебных разбирательств.

Тот, кто был в отношениях с наркоманом, знает: зависимые люди лживы, изворотливы, хитры. А еще – они очень убедительны, ведь когда обещают близким «завязать», они и сами себе верят. Но – зависимость берет верх снова и снова. Так что в начале июня прошлого года Иван, сытый по горло этими метаниями и обманами супруги, подал на развод.

«По неопытности, от растерянности, из-за шока от всего свалившегося на нас я поддался уговорам сотрудников органов опеки и отказался от претензий на сына, - сокрушается Иван. – Очень быстро понял, какую страшную ошибку совершил. Но поздно – теперь я вынужден бороться за своего ребенка с матерью-наркоманкой, которой он даже не нужен».

Весь год – с прошлого апреля по нынешний – стал для Ивана кошмаром. Супруга то «приходила в себя», соглашаясь на лечение, то вновь срывалась, закатывала истерики, угрожала убить себя и сына. То отбирала у экс-супруга ребенка, то – выгоняла из дома. Токарев метался между двумя работами, сыном, успевал навестить лежавшую в больнице бывшую жену, которую отказывались навещать родственники…

«К концу прошлого года Катя вроде как справилась, - продолжает Иван, - устроилась на работу. Сын жил с ней и ее матерью, моей бывшей тещей. Я приезжал навестить его. Даже сменил работу, нашел ближе к дому, чтобы меньше времени тратить на дорогу и больше – проводить с ребенком. И мне уже даже начало казаться, что жизнь налаживается, но…»

Несколько дней назад Токарев как обычно пришел повидаться с сыном (экс-супруга, кстати, редко появлялась раньше девяти вечера, и Иван единственный, кто гулял с ребенком или просто проводил с ним время, общался в будние дни). Погулял, привел сына обратно в квартиру бывшей жены и ее матери, попрощался. И уже спустившись вновь во двор, услышал доносившиеся из окон многоэтажки крики экс-тещи и надрывный плач сына. Кинулся обратно в подъезд, чуть ли не бегом взлетел на восьмой этаж: да, он не ошибся, за дверью квартиры рыдал его ребенок. Оказалось, малыш всего лишь случайно разлил сливки, за что бабушка отвесила ему несколько увесистых оплеух.

«Для меня это стало последней каплей, - объясняет Иван. – Вовке всего лишь два года шесть месяцев! Да и вообще, что это за воспитание такое? Я позвал соседей, которые, кстати, и раньше говорили мне, что мать и бабушка бьют Вову, да я как-то не мог поверить… Стал собирать вещи сына, чтобы увезти его к себе, но теща закрыла дверь, сказав, что не выпустит нас из квартиры до прихода Кати. Я вызвал полицию, они приехали на минуту позже моей бывшей супруги. Написал заявление о том, что ребенка бьют и ограничивают его свободу. Но поскольку во время развода я поддался уговорам опеки и поверил устным гарантиям бывшей жены о том, что она подпишет соглашения о ребенке (которое в итоге Иван так и не смог согласовать с Токаревой, поскольку та все пыталась навязать множество своих условий. - Прим. ред.), что стало равнозначным отказу от претензий на местожительство сына с отцом, полицейские ничего не могли сделать. Оснований для того, чтобы забрать ребенка принудительно не было, и мне пришлось оставить его с Катей и ее матерью. Правда, на следующее утро бывшая жена мне его отдала – вроде как погостить».

Сейчас сын находится у Ивана – в квартире, которую Токарев арендовал и подготовил для проживания ребенка. Иван устроил сына в детский сад, записался на обследование к детскому психологу. И готовит обращение в суд с заявлением об определении места жительства Вовки с отцом. «Видимо, предстоит долгая судебная война, - сетует Иван. – Потому что Катя не желает добровольно отдавать мне сына. Хотя я уверен: он ей не нужен, дело в алиментах, которых она лишится, если Вовка будет жить со мной. А для меня важна безопасность моего ребенка, я убедился, и соседи это подтверждают: оставить сына с бывшей женой и тещей – значит, подвергать опасности не только его эмоциональное, психологическое здоровье, но и даже его жизнь. И чего я не понимаю, так это почему органы опеки упорно продолжают считать, что ребенку будет лучше с нестабильной, наркозависимой матерью, чем с трезвым, работающим отцом? Что это за странная политика?».

На заметку:

Согласно российскому законодательству, при определении места жительства ребенка учитывается его привязанность к каждому из родителей, братьям и сестрам, его возраст, нравственные и иные личные качества матери и отца, отношения, существующие между ними и ребенком, возможность создания малышу условий для воспитания и развития, а также другие обстоятельства, характеризующие обстановку в доме каждого из родителей.